-
Ва?и критики утверждают, что для войны было крайне неудачно выбрано время...
- Нет. Партия и правительство поступили совер?енно правильно, не откладывая этого дела и, зная, что мы не вполне еще готовы к войне в финских условиях, начали активные военные действия именно в конце ноября — в начале декабря. Все это зависело не только от нас, а, скорее всего, от международной обстановки. Там, на Западе, три самых боль?их державы вцепились друг другу в горло — когда же ре?ать вопрос о Ленинграде, если не в таких условиях, когда руки заняты и нам представляется благоприятная обстановка для того, чтобы их в этот момент ударить?
Было бы боль?ой глупостью, политической близорукостью упустить момент и не попытаться поскорее, пока идет там война на Западе, поставить и ре?ить вопрос о безопасности Ленинграда. Отсрочить это дело месяца на два означало бы отсрочить это дело лет на 20, потому что ведь всего не предусмотри?ь в политике. Воевать-то они там воюют, но война какая-то слабая: то ли воюют, то ли в карты играют.
Вдруг они возьмут и помирятся, что не исключено. Стало быть, благоприятная обстановка для того, чтобы поставить вопрос об обороне Ленинграда и обеспечении безопасности государства, был бы упущен. Это было бы боль?ой о?ибкой.
Вот почему на?е правительство и партия поступили правильно, не отклонив это дело и открыв военные действия непосредственно после перерыва переговоров с Финляндией.
-
Если все было правильно спланировано, то почему начало военной кампании оказалось неудачным?
- Потому, что на?и войска и командный состав на?их войск не сумели приспособиться к условиям войны в Финляндии.
-
А что поме?ало?
- Мне кажется, что им особенно поме?ало — это созданная предыдущая кампания психологии в войсках и командном составе — ?апками закидаем. Нам стра?но повредила польская кампания, она избаловала нас. Писались целые статьи и говорились речи, что на?а Красная Армия непобедима, что нет ей равной, что у нее все есть, нет никаких нехваток, не было и не существует, что на?а армия непобедима. Вообще в истории не бывало непобедимых армий. Самые луч?ие армии, которые были и там, и сям, терпели поражения. У нас товарищи хвастались, что на?а армия непобедима, что мы всех можем ?апками закидать, нет никаких нехваток. В практике нет такой армии и не будет.
Это поме?ало на?ей армии сразу понять свои недостатки и перестроиться, перестроиться применительно к условиям Финляндии. На?а армия не поняла, не сразу поняла, что война в Поль?е это была военная прогулка, а не война. Она не поняла и не уяснила, что в Финляндии не будет военной прогулки, а будет настоящая война. Потребовалось время для того, чтобы на?а армия поняла это, почувствовала и чтобы она стала приспосабливаться к условиям войны в Финляндии, чтобы она стала перестраиваться.
Это боль?е всего поме?ало на?им войскам сразу, с ходу приспособиться к основным условиям войны в Финляндии, понять, что она ?ла не на военную прогулку, чтобы на “ура” брать, а на войну. Вот с этой психологией, что на?а армия непобедима, с хвастовством, которые стра?но развиты у нас, — это самые невежественные люди, т. е. боль?ие хвастуны, — надо покончить. С этим хвастовством надо раз и навсегда покончить. Надо вдолбить на?им людям правила о том, что непобедимой армии не бывает. Надо вдолбить слова Ленина о том, что разбитые армии или потерпев?ие поражения армии очень хоро?о дерутся потом. Надо вдолбить на?им людям, начиная с командного состава и кончая рядовым, что война — это игра с некоторыми неизвестными, что там, в войне, могут быть и поражения. ? поэтому надо учиться не только наступать, но и отступать. Надо запомнить самое важное — философию Ленина. Она не превзойдена, и хоро?о было бы, чтобы на?и боль?евики усвоили эту философию, которая в корне противоречит обывательской философии, будто бы на?а армия непобедима, имеет все и может все победить. С этой психологией — ?апками закидаем — надо покончить, если хотите, чтобы на?а армия стала действительно современной армией. Ведь имейте в виду, что за все существование Советской власти мы настоящей современной войны еще не вели.
-
Вы говорите только о польской компании, дескать она, расслабила военачальников. Но ведь был Хасан, Халхин-Гол...
- Мелкие эпизоды в Манчжурии, у озера Хасан или в Монголии — это чепуха, это не война — это отдельные эпизоды на пятачке, строго ограниченном. Япония боялась развязать войну, мы тоже этого не хотели, и некоторая проба сил на пятачке показала, что Япония провалилась. У них было 2-3 дивизии и у нас 2-3 дивизии в Монголии, столько же на Хасане. Настоящей, серьезной войны на?а армия еще не вела.
-
Но была ведь еще гражданская война!
- Гражданская война — это не настоящая война, потому что это была война без артиллерии, без авиации, без танков, без минометов. Без всего этого какая же это серьезная война? Это была особая война, не современная. Мы были плохо вооружены, плохо одеты, плохо питав?иеся, но все-таки разбили врага, у которого было намного боль?е вооружения, который был намного луч?е вооружен, потому что тут в основном играл роль дух.
-
Однако сейчас вас упрекают, что вы сли?ком благоволили командирам, про?ед?им «?колу гражданской войны», которые этак с саблей наголо... Это поме?ало на?им войскам?
- Поме?али, по-моему, культ традиции и опыта гражданской войны. Как у нас расценивают комсостав: а ты участвовал в гражданской войне? Нет, не участвовал. По?ел вон. А тот участвовал? Участвовал. Давай его сюда, у него боль?ой опыт и прочее.
Я должен сказать, конечно, опыт гражданской войны очень ценен, традиции гражданской войны тоже ценны, но они совер?енно недостаточны. Вот именно культ традиции и опыта гражданской войны, с которыми надо покончить, и поме?ал на?ему командному составу сразу перестроиться на новый лад, на рельсы современной войны.
Не последний человек у нас товарищ командир — первый; если хотите, по части гражданской войны опыт у него боль?ой, он уважаемый, честный человек, а вот до сих пор не может перестроиться на новый современный лад. Он не понимает, что нельзя сразу вести атаку, без артиллерийской обработки. Он иногда ведет полки на “ура”. Если так вести войну, значит, загубить дело, все равно, будут ли это кадры, или нет, первый класс, все равно загубить. Если противник сидит в окопах, имеет артиллерию, танки, то он, бесспорно, разгромит.
Такие же недостатки были в 7-й армии — непонимание того, что артиллерия ре?ает дело. Все эти разговоры о том, что жалеть нужно снаряды, нужны ли самозарядные винтовки, что они берут много патронов, зачем нужен автомат, который столько патронов берет, все эти разговоры, что нужно стрелять только по цели, — все это старое, это область и традиции гражданской войны. Это не содержит ничего современного.
Откуда все эти разговоры? Разговоры не только там велись, разговоры и здесь велись. Гражданские люди — я, Молотов — кое-что находили по части военных вопросов. Невоенные люди специально спорили с руководителями военных ведомств, переспорили их и заставили признать, что ведем современную войну с финнами, которых обучают современной войне три государства: обучала Германия, обучает Франция, обучает Англия. Взять современную войну при наличии укрепленных районов и вместе с тем ставить вопрос о том, что только по целям надо стрелять — значит, несусветная мудрость.
Разговоры о том, почему прекратили производство автоматов Дегтярева. У него было только 25 зарядов. Глупо, но все-таки прекратили. Почему? Я не могу сказать.
Почему минометов нет? Это не новое дело. В эпоху империалистической войны немцы спасались от западных и восточных войск — на?их и французских — главным образом минами: людей мало — мин много. 24 года про?ло, почему у вас до сих пор нет минометов? Ни ответа, ни привета.